Морен действительно как свои пять пальцев знал историю похода Отряда Хранителей, и страстно мечтал поучаствовать в подобном Приключении.

Однажды, в весеннюю пору, он, стоя под одной из вишен в своем саду, честно сознался этому стройному дереву: - Слишком поздно я родился! Э-эх, ну вот что интересного жить в наше время, когда все славные деяния уже свершились? И что, право, осталось? После падения Темного Владыки уходит из Среднеземья волшебство, уплывают за Море эльфы. Никаких тебе гномов, фей, волшебников, и Гэндальф уплыл, и: да что там - даже и злых колдунов, и драконов, и троллей, и гоблинов: даже какого-нибудь захудалого орка и то - днем с огнем не сыщешь!.. Родись я тысячу лет назад, ну хотя бы триста или двести лет назад - в такое бы интересное Приключение отправился, а теперь что - только старые книги читать, да мечтать.

И так тогда Морену Туку обидно за себя стало, что он, право - не выдержал и всплакнул. Вишня его понимала, она тоже вздохнула, и осторожно провела нижними ветвями по его густым волосам.

* * *

Этот день начался как обычно, и Морен, умывшись прохладной водицей, и взглянув на восходящее солнышко, уверился, что до самого вечера ничего не случится. Поэтому, откушав пару спелых яблок, он спустился в нижнюю залу, где достал с полки один толстенный, замшелый том, и распахнув его на закладке, страстно принялся читать. В книге речь шла об одном славном эльфийском князе, о том, как ходил он за тридевять земель, и спасал от злого чародея прекрасную, светловолосую деву. Увлеченный действом на книжных страницах, хоббит совсем не замечал происходящего вокруг него, а меж тем Приключение - то самое Приключение о котором мечтал наш хоббит приближалось с каждым мгновеньем.

Надо сказать, что холм Морена Тука стоял на берегу Брендидуина, у границы Западной Чети, и в некотором отдалении от иных хоббитских холмов. Та нижняя зала, в которой он так любил читать книги, имела широкие, распахнутые в цветущий, яблонями да вишнями заполненный сад, двери. Также были там и окна: круглые, и сейчас, также как и двери, настежь распахнутые. За ними - густым ароматом исходили плоды. Сочные, налитые, золотящиеся яблоки - казалось, в каждом из них обитало целое лето, и недаром - лето уже было на исходе, уже отдало эти плодам все свои силы. Ну а за распахнутыми дверьми начиналась дорожка мощеная камнем, вела он к речному берегу.

Зачитался Морен, и вот в одном, особо напряженном месте, когда Чародей превратился в Дракона, и бросился на отважного Эльфа - вздрогнул, и: тут раздался звук "БУЛЬ!". Хоббит от неожиданности резко дернул ногами, и в воздух взметнулись брызги. Огляделся он - о УЖАС!!! НАВОДНЕНИЕ!

Та уютная зальца, в которой он сидел, таковой уже вовсе и не являлась - она была затоплена водою, и вода все пребывала.
- О-ОХ, мои книги! - простонал Морен, потому что величайшим своим сокровищем считал именно книги. Большая часть книг Морена была собрана именно в этой зале: аккуратно расставленные на полках, они беспомощно взирали на приближающуюся воду.

И вот, подняв над головою том с историей про Эльфийского Князя, Прекрасной Девы и Чародея-Дракона, хоббит, оставляя за собой мокрые следы, бросился вверх по лестнице. Спустя несколько мгновений он вернулся, схватил с полки столько томов, сколько мог унести, и снова бросился вверх. Когда он возвратился в следующий раз, оказалось, что вода уже намочила корешки стоящих внизу книг.
- Да эдак я ничего не успею! - едва не заплакал от жалости к книгам Морен. Откуда пребывала вода? Хоббит стремительно огляделся. От реки, от Брендедуина! Вот распахнутая дверь, но за ней уже не видно никакой дорожки: густая, плавно-тягучая продвигается там водная масса. Насколько видно: все вода да вода - подымаются из нее садовые деревья, вздрагивают, шелестят жалобно, словно спрашивают: долго такое безобразие продолжаться будет?..

Морен бросился к двери - на засов закрыл; подбежал к окнам - ставни захлопнул. В зале сразу потемнело, под ногами булькало, за стенами таинственно шелестела водная масса. - Ведь назубок все хоббитские хроники ведаю - отродясь такого не было! - с этим восклицанием Морен вновь бросился к книжным полкам.
Без малого полчаса проносился он вверх и вниз: все перетаскивал и перетаскивал книги, а им конца и края не было.
- У-уф, умаялся! - простонал хоббит. И тут раздался стук! Казалось бы что тут - стук и стук. Однако ж попытайтесь представить себя на месте Морена. Затемненная зала, за стенами плещется вода, кажется вся родимая Хоббитания уже затоплена, и тут, снаружи эти удары. Никогда и никто так не стучался к хоббиту. Ударили чем-то твердым, да с такой силой, что раздавалось эхо, и вся нора, весь холм ощутимо вздрагивали.
- Нет, В-Вы ошиблись, з-здесь н-никого н-н-нет: - дрожащим голосом сказал Морен. Однако ж, как то не удивительно, удары не только не прекратились, но еще усилились, так что, опасаясь, что его жилище попросту рухнет под неистовым натиском, хоббит бросился к двери, и на бегу прошептал:
- С-с-с-сейчас, открою, открою: Не волнуйтесь т-т-так: Но больше всех волновался, надо полагать, сам Морен: у него прямо-таки сердце из груди выскакивало. Именно из-за двери раздавались удары: при каждом дверь изрядно выгибалась, трещала.
- К-кто там?! - воскликнул хоббит. Удары мгновенно прекратились, зато раздался звук: "ШРРРГРРШШРРР!!!".
- Кто там? - уже тише спросил Морен. "ШРРРРРГРРРШРРРРР!!!!!!" - заскрежетало оглушительно.
- К-к-кто т-тт-там?.. - прошептал хоббит. Но тут в дверь бабахнуло с такой силой, что ясно стало, что следующего удара она не выдержит. Морену не оставалось ничего иного, как поднять запор.

Хоббит отскочил в сторону. Створки распахнулись, ударили в стены, и в залу ворвался громадный, чуть ли не до потолка, водный поток: он сбил Морена, отбросил его к стене. Он оказался в темноте, под водою; хотел вырваться, но тут нечто леденящее обхватило его за шею. Бррр - хоббит даже и не думал, что что-либо может быть настолько холодным! Он попытался вырваться, но куда там - хватка усилилась, и вдруг неведомая силища рванула его вверх. Неожиданно Морен понял, что он стоит на лестнице. Тут же, впрочем он и сел - настолько сильно тряслись ноги. "Шшшррппрр:" - это уже скрежетал сам Морен - он потирал дрожащей рукою обмороженное горло и пытался хоть что- нибудь разглядеть. Однако перед его глазами плыли темные круги, и ничего не было видно.
- Пшш - выдохнул наконец хоббит. - Так вот и погиб Морен. Не успел он совершить никаких славных деяний, а то, право, хотел бы прославиться как Фродо: Ну, размечтался!.. А Вас, уважаемое чудище, даже не попросишь передать приветик. Да-да, маленький такой приветик для одной хоббитки. Между прочим - хоббиты - самый невкусный народ во всем Среднеземье; у-ух-х, ну и заморозили же Вы меня, сударь Чудище. Зато мы самые лучшие рассказчики Сказок, так что не изволите ли послушать...
- Так ты и есть Морен Тук?.. Что ж, я знал, что рано или поздно мне повезет. После стольких несчастий должна была прийти удача. ШШРРРШШШ.
Теперь этот "ШШРРРШШШ" совсем не пугал, потому что был это вздох - такой же печальный вздох как и голос. И все же Морен продолжал дрожать: волны холода исходили от некой фигуры, которую из-за темных кругов перед глазами, пока что не представлялось возможности разглядеть.
- К-кто В-в-вы?.. - стуча зубами, выдохнул белый клуб Морен.
- Ну, имя мое Морос.
- Мороз?
- Нет-нет - "С" на конце. Морос мое имя.
- А-а-а, все равно от Вас такой мороз исходит, что закоченеть недолго. Бр-ррр, Вы то сами как выдерживаете?..
- А мне жарко! Такой жары, как у Вас здесь прежде не выдержал, но теперь - ничего; теперь - привык. Я же сам изо льда.
И тут загадочный незнакомец ступил в полосу отражающегося от водной поверхности света.

Нет - Морен не сказал бы, что человек этот вылит изо льда; сказал бы - что из неведомого драгоценного камня. Наружные черты лица и длинные волосы - все это был тонко, изящно; все это было полупрозрачным, и отдавало дивной дымчато- синеватой дымкой. В глубинах синеватый свет сгущался, темнел; там билось что-то живое, но в тоже время и ледяное - средоточие всего исходящего от него холода. Впрочем, невозможно было разглядеть это - сердце было сокрыто под одеяниями: плотными, непрозрачного светло-серого цвета. При каждом движении Мороса раздавался едва уловимый скрежещущий звук, когда же он стал подыматься по лестнице, а потом зашагал по полу, раздались звуки, словно бы ударяли ледяные молоты. Деревяшки под его стопами выгибались, трещали, из чего Морен понял, что этот нежданный гость, вовсе не барабанил, не ломился к нему в дверь, но просто тихонечко стучал. Также и шею свою хоббит потер - с благодарностью подумал: как же хорошо, что с этой то хваткой она не была переломлена.
Хоббит оглянулся, и обнаружил, что последний шкаф из которого он не успел вытащить книги теперь наполовину затоплен - хоббит горестно вскрикнул, бросился к шкафу и: оказалось, что вода доходит ему до шеи.
- Книги! - восклицал хоббит. - Они уже наполовину в воду ушли! Надо спасать книги!..

И вот тогда Морос проявил свою силищу. Он, подняв буруны, в одном могучем движении оказался возле этого весьма массивного шкафа. Без видимых усилий он поднял шкаф, и: крепко сжимая его в руках, зашагал по лестнице. Шкаф не прошел бы в люк, который вел на верхние уровни, однако для Морса это не было преградой: он попросту проломил твержайший дубовый настил, и зашагал по полу над головой Морена - хоббит бросился за ним.

И вот они уже в некогда просторной, а теперь заваленной книгами комнате: Морос поставил шкаф в сторону - из шкафа сочилась вода, вместе с чернилами растекалась по полу.
- Бедные книги:- едва не плакал Морен, и, сжав кулаки, обратился к Моросу. - Так это вы потоп устроили?
- Что?..
- Ну, Бруиниен из-за Вас разлился?..
- Да что Вы. Все наши напасти от Ржавого Дракона исходят.
- От Ржавого Дракона?! У-уух! - Морен широко улыбнулся. - Так значит еще не все волшебное из Среднеземья ушло!.. Да что я говорю - ведь и в Вас самих волшебство! А кто этот Ржавый Дракон?..
На несколько мгновений воцарилось молчание: стало слышно, как булькает под ногами вода.
- Так ты действительно Морен Тук?
- Да. Могу даже родовую грамоту показать. Если, конечно удастся найти ее в этом бардаке.
- Нет, нет - я верю тебе.
- Ну так расскажите мне скорее об этом Драконе! - нетерпеливо воскликнул Морен, а сам бросился к окну - выглянул.
Вода продолжала пребывать: она уже залила окрестные поля, и только соседний холм, где обитала одна из ветвей уважаемого семейства Грибниксов возвышался над этим безобразием. Не мудрено что Грибниксы носились там как угорелые - вытаскивали из дверей да из окон самый дорогой свой скарб, волокли на вершину своего холма.Неожиданно громкий, словно стальными жилами обтянутый голос Морос заставил Морена резко обернуться.
- Ржавый Дракон был одним из первых созданным Морготом Драконов.
- О-ох, Морготом. - повторил Морен. - Ведь так звали первого и сильнейшего темного владыку, да?.. Который был еще сильнее Саурона, и которого боги-Валары во время Войны Гнева побили. Правильно я говорю?..
- Правильно. - кивнул Морос. - Сначала Ржавый Дракон обитал в Ангбарде.
- Так называлась крепость Моргота. - довольный своими познаниями, произнес Морен.
- Да. Из сказаний тебе должно быть известно, что это была обитель мрака и отчаянья. Пожалуй за все века, что она стояла, только Берену да Лучиэнь удалось выйти оттуда по собственному желанию. Недаром в переводе с Эльфийского Ангбард значит Железный Ад. Скрежет и гул жутких механизмов полнил железные залы; рабы Моргота свершали там деяния еще более отвратительные, нежели их облик. Однако Ржавому Дракону и этого казалось мало.
- Да как же так?! - изумился Морен.
- Ржавый Дракон был порожден той желчью, тем внутренним ядом, что разъедал изнутри Моргота. Представь гору ржавчины; представь, что внутри этой горы - гниль и ярость; представь что в горе этой силища немереная - это и есть Ржавый Дракон. Ангбард был слишком светел для него, и он выжег огромную пещеру в толще одной из тамошних скал. В той пещере устроил он маленькое королевство - столь противное природе и по форме и по содержанию, что всякий попавший туда, в скором времени лишался рассудка.
- Но зачем же ему все это было делать? Почему он не мог поучиться у природы?
- Ну вот скажи - прекрасна ли по твоему лилия?
- Лилия? - переспросил Морен, и глаза его тут же наполнились теплым, мечтательным светом. - Видели бы вы, какие у нас по Бруинену дивные лилии плывут! Белеют, словно сердца живые. А я смотрю на них, и кажется мне, что это города маленьких, прекрасных созданий. Плывут они к морю вечному. Эх, да что я, заговорился! Если бы мог стихи слагать - стихами бы высказал. Ну, а что же Ржавый Дракон?
- А для него лилия отвратительна. Отвратительна потому, что столь прекрасна, тонка, стройна, величава и в то же время: небесно хрупка, загадочна, полна того неизъяснимого, что окружает наше бытие.
- Ох, как красиво Вы говорите!
- Ему отвратительны цветы и деревья, поля и реки, горы, вольные раскаты грома и радуги, звезды, ветры; далекие манящие горизонты. Чувства дружбы и любви; вообще - все благородные и просто хорошие, добрые чувства - все это он глубоко ненавидит.
- Бедненький! - жалостливо воскликнул Морен.
- Кто бедненький? - удивился Морос.
- Ржавый Дракон. Это как же - все что есть в жизни прекрасного - все ненавидеть. Да уж - вот тяжелая доля - не хотел бы я на его месте оказаться. Но как же ему удалось дожить до нынешних дней?
- А ты слушай и не перебивай. Когда войска Валаров подступили к Ангбарду, когда с небес сошел сияющий Эллендил, когда грянула величайшая битва, от которой так переменился облик Среднеземья - Ржавый Дракон не выступил на стороне своего создателя. Ржавый Дракон труслив, и расчетлив. Он верно оценил столкнувшиеся силы, и сразу понял, что и Моргот и Ангбард обречены. Сначала он подумал переметнуться на сторону недавних своих врагов, но потом понял, что его не примут, не простят - слишком много страшных деяний было им совершено. И тогда он решил спрятаться, укрыться до тех пор, пока все не закончится, ну а потом... ну а потом - видно будет. Ржавый Дракон забился в самую дальнюю штольню жуткого своего царствия, замер, стал выжидать. Не знал он, что так же, в самое глубокое подземелье Ангбарда забился и Моргот - этот, некогда жуть наводящий владыка, теперь - жалкий, сжавшийся, молил о пощаде, но его заковали в цепи и отправили в Валинор, на суд. Был найден и вход в царствие Ржавого Дракона - Тулкас - Великий Воин, один из Валар, сошел туда - не стоило большого труда найти Ржавого Дракона - гнилостный смрад полнил воздух, и просто-напросто надо было идти в ту сторону, где смрад этот становился более плотным.
Морен был чрезвычайно заворожен этим рассказом. Казалось, удивительные видения давно минувших дней ожили, проплывали перед его взоромю Однако на улице плыл кто-то более реальный, фыркал, отдувался.Наш герой обернулся, да так и обмер. А в следующее мгновение он уже воскликнул:
- Любелия!
И действительно - плыла та самая хоббитка из рода Пончиксов, которой он хотел передать последний "приветик", когда думал, что "сударь, ледяное-чудище" скушает его на завтрак. Я даже затрудняюсь сказать, какое из двух качеств: бойкость или начитанность, были развиты в Любелии сильнее. Что касается начитанности, так она не только умудрилась перечитать ВСЕ книги из библиотеки Морена, так еще и в Большую Заскочинскую Библиотеку бегала; что ж касается бойкости...
- Я сейчас! - воскликнул Морен. - Сейчас - спрыгну, помогу!..
Он взобрался на подоконник этого, второго уровня своего холма. Вода уже и сюда подобралась совсем близко.
- Оставь! - повелела Любелия.
Она уже была совсем рядом, ухватилась за подоконник, и одним изящным движением оказалась в комнате. Нисколько не смущаясь того, что мокрая, она распустила густую косу, сначала выжала - затем - достала из кармашку расческу, принялась расчесывать. Она поглядела на гостя Морена, и громким голосом (у нее почти всегда был громкий голос), спросила:
- А-а, ну так я вижу сбылась давняя мечта нашего романтика. Он принимает магических гостей. Я не помешала?..
- Ох, нет, что ты! - поспешил ее заверить Морен - он знал, что в случае чего, она могла поплыть обратно к своему холму.
- Ну, хорошо. Так, значит, гость дорогой рассказывает о причине этого наводнения.
- Ну - да. А откуда ты знаешь? - изумился Морен.
- А о чем же он может еще рассказывать, когда с этим наводнением напрямую связан.
- Да откуда ж ты все знаешь?
- Все очень просто: гостей волшебных у нас век не было, а наводнений - и того больше.
- Какая же ты умная! - с восторгом глядя на свою подругу, проговорил Морен.
- А рассказ ведется про Ржавого Дракона.
- Да откуда ж ты..?
- Он же из Народа Льдов, а именно среди этих Льдов и был заморожен Ржавый Дракон. Теперь, стало быть, Ржавый пробудился - льды тают, вот и причина наводнения.
- Но...
Любелия прикрыла рот Морена своей маленькой ладошкой, и обратилась уже к Моросу:
- Когда плыла, слышала, что рассказ оборвался на том, как Тулкас спустился в подземелье Ржавого Дракона.
- Верно, о Всезнающая. - на полупрозрачных губах Мороса залегла легкая, немного печальная улыбка.
- Тогда я продолжу. - сказала Любелия.
- У-у-уппш. Откушшш? Откудашшш? - прошипел из под ее ладошки Морен.
- Книг надо больше читать. Ты хоть раз в Заскончинскую Библиотеку ходил?
- Нешшш... - замотал головою Морен, и покраснел.
- И свои не все прочитал?
Морен опустил глаза, покраснел еще больше - он, право, очень смутился.
- Ну, ладно, если обещаешь не перебивать - я отпущу. - сжалилась хоббитка.
Морен покорно кивнул. Тогда Любелия убрала от его рта ладошку, и начала рассказывать. Речь у нее была такая складная, будто она держала перед собою хорошую книгу, и читала ее.
Поведала она о том, что Ржавый Дракон, еще издали услышал громовую поступь Тулкаса, и принялся расшатывать стены, и вот, когда Валар-воин оказался перед ним, произошел обвал - тысячи тон камня и железа навалились на Воина, ну а Ржавый Дракон успел отпрянуть, выскользнуть в потайной лаз. Уже через несколько мгновений взвился он в наполненное дымовыми клубами небо, укрылся среди этой гари, и что было сил полетел в северном направлении. Он думал, что ему уже удалось уйти от погони, однако, Тулкас, бессмертный воитель быстро вырвался из завала. В ярости был могучий Валар - он привык к открытым сражениям, но подлость, удары из-за угла - это он никогда не мог принять. И вот свистнул он верного своего коня - так свистнул, что содрогнулись покалеченные битвой скалы. Вот уже перед ним конь стоит. Говорит ему Валар:
- Ну, неси же меня так быстро, как еще никогда не носил! Догоним эту тварь, иначе еще много от нее бед честным народом придется претерпеть!..
Устремился в небо чудесный конь, выше гари поднялся - где к воздуху копытом прикоснется, оттуда целый веер искр выбьется. Подобно стреле, подобно радуге мчались они сквозь небо. Хотя укрывался Ржавый Дракон среди туч - все ж не сложно было его приметить: там, где пролетал он, гари ядом переполнялась, клокотала.
И уже над северными, вечным льдом окованными землями нагнал Тулкас Ржавого. Словно тысяча громов рванула, разразился в поднебесье голос воителя:
- Стой, нежить смрадная! Хоть раз в жалкой жизни свой, прими открытый бой!
Зашипел Ржавый - бросился на Тулкаса - тот копьем своим замахнулся - ударил - в то же мгновенье дракон выпустил в него целое облако газов ядовитых, раскаленных. Копье Тулкаса разорвало дракону одно из крыл, однако и сам Тулкас ослеп и испытывал такую боль, такое жжение по всему телу, что больше не мог сражаться; конь его был изранен не меньше - ослепленный, понесся он туда, куда звало его сердце - в Валинор. И уже у блаженной Западной земли, на светлозаром побережье остановился. Чудесный воздух излечил раны, ну а дальше: дальше начался праздник по случаю победы над Морготом, и Тулкас - этот благородный, но вместе с тем и легкомысленный воитель, уверился, что Ржавый Дракон мертв, и на века обратился в ледышку. Да - у Дракона действительно было разодрано крыло, он не мог лететь дальше - среди льдов рухнул; некоторое время еще полз, но вскоре силы оставили его. Началась снежная буря - несколько дней бушевала она, а когда наконец закончилась - на том месте, где в последний раз остановился Ржавый Дракон возвышалась ледяная гора. Только вот не свежестью от того льда веяла - имел он ядовитый оттенок, а из трещин, вместе с ледяным паром, исходил еще и невыносимый смрад. Летели века, столетия сменялись; вместе с войнами плыли над Среднеземьем, безвозвратно уходили в прошлое эпохи. Живущие давно забыли об ужасах Ржавого Царства, но все возвышалась на далеком севере гора; год из года возрастала, и по прежнему исходил из нее смрад, и все окрестные льды пропитались Ржавым ядом.
Здесь Любелия остановилась. При всей ее начитанности и любознательности, она не могла знать о том, что происходило на далеком севере в течении последних ну, скажем трехсот лет. Если ты живешь в Хоббитании, и хочешь узнать об этом, единственный способ - отправиться в путешествие в эти земли. Она проговорила:
- Дракон ожил - это ясно. Причиной его пробуждения было одно из местных племен. Я права?..
Морос, который задумался о чем то своем, безмолвно кивнул.
- И, скорее всего - это племя, дикое, непросвещенное, прежде попало под влияние кого-нибудь из выживших Сауроновых прихвостней?..
- Да. - ответил Морос. - Ваша женская проницательность просто поразительна.
- И теперь Ржавый Дракон хочет завоевать весь мир. - скорее утвердила, чем спросила Любелия, тут же продолжала. - И история эта стара как мир. У меня два вопроса. Первый: до каких пор будет продолжаться это безобразие? Второй: причем здесь Морен Тук?
"Безобразие", иначе наводнение, действительно разрослось до безобразных размеров: вода поднялась уже до разваленного люка на нижний этаж, и вот-вот грозила разлиться по полу. Однако ответ на этот, первый вопрос Любелии пришел не из уст Любелии, пришел не из уст Мороса, а с улицы - необычайно сильный, разлился над водами голос:
- Это что тут за беда? Что за наводненье?
Эй-ко, лишняя вода, прекрати теченье!
Я - Том Бомбадил. Ну-ка - живо прекращайте!
Кто же Вас подговорил? Вы мои леса - нет - не затопляйте!
- А-а, ну вот и сам Том Бомандил пожаловал! - заявила Любелия.
Вся троица подошла к окну (Морен, тот аж подскочил!). Действительно - тут уж трудно было ошибиться, появился Том Бомбадил. Собственно, после Войны Кольца, после того как Волшебство стало уходить из Среднеземья, он никуда и не пропадал. Жил-поживал в Древлепуще, вместе с супругой своей, вечно младой Златеницей. Другое дело, что жил он для хоббитов, да и для всех-всех, кроме разве что птиц да зверей лестных, совсем незаметно. Морен как-то пытался пройти к его лесному дому, пробрался через Заплот, пробродил три дня, три ночи в лесной глуши, да так и вернулся ни с чем: не желал Том ни с кем общаться, и с некоторых пор все тропы вели куда угодно, но только не к его дому.

Итак, пожалуй впервые от ухода Хранителей, Том вышел (точнее, выплыл из Древлепущи). Плыл он на широченном плоте, который, впрочем был переполнен разным зверьем. Звери были столь перепуганы, что даже не замечали своей неестественной близости. Так семейств зайцев расселось на спине у волчицы, а маленький олененок уткнулся в бок медведицы, и дрожал, высматривал свою маму; однако ж мамы нигде не было видно. Впрочем, не будь даже звери так перепуганы - Златеница, которая сейчас успокаивала самых слабых, не позволила бы свершиться никакому насилию. Должно быть, наполненный зверьми плот весил очень и очень много, однако Бомбадил без всякого видимого напряжения водил здоровенным своим багром, подымал значительные буруны, а плот продвигался все вперед да вперед, против течения.
Том находился уже не далече, чем в десяти метрах от Моренского окна. Там он привязал плот к стволу массивной, старой яблони, сам же склонился над водами, положил на них свои широкие, морщинистые ладони, и тихо, но отчетливо, повелительно проговорил:
- Ну-ка, быстро опускайтесь! Больше не пытаетесь!
И отныне из брегов вы не выбивайтесь.
Что же это за беда Вас растормошила?
Течь Вам тихо! Таково слово Бомбадила!
После этих слов, Том Бомбадил приложился ухом к воде, некоторое время к чему-то прислушивался, а затем широкая улыбка засияла на его широком лице. Он всех обвел взглядом (в том числе и компанию, собравшуюся возле окна). И довольным голосом поведал Том:
- Радуйтесь, мои друзья! Кончилось уж наводненье!
Старый-старый Брендуин усмирил теченье.
Скоро птицы запоют, каждый дверь откроет,
В берега вода уйдет, солнышко все успокоит.
Том хотел бы все же знать: что так было плохо?
Отчего-то в благодать, из былого лезут крохи?
Наводненье - чепуха! Без дождя, а лишний раз землю
подпитает,
Буль да буль, но вот коли это зло снова что-то
замышляет?
Должно быть, Морос немало был наслышан и про Бомбандила, во всяком случае, он прежде всего осведомился о его здоровье, о здоровье Златеницы, а также - о здоровье пони: да, да тех самых пони, за которыми присматривали Том и Златеница; тех самых пони, из рода которых были Остроух и Мудронос, Пышнохвост и Холкин, Симпатичный Белоног и славный Толстогоркин! В общем, те самые пони, которым посчастливилось хоть и немного поучаствовать в Путешествии Фродо, познакомиться с нежитью из Упокоищ (надо думать, что у них самих от этого недолгого путешествия остались самые пренеприятные воспоминания).
- Все в добром здравии, стоят сейчас на холме - улыбнулся Бомбадил. Затем стал почесывать бороду, приговаривать:
Ух ты! Что-то подзабыл! Помогите боги!
Лед - одежда, изо льда и лицо и ноги.
Изо льда - глаза! Имя его мы спросим.
Забыл - ну вот беда - а потом прощения попросим.
- Морос! Из северного народа! - с готовностью представился гость Морена. - А извинений не надо. Не мудрено, что вы подзабыли о нашем существовании, никаких связей со внешним миром мы не ведем. А был ли кто из нас в этих землях, хоть раз за всю историю Среднеземья?.. Нет - наверняка нет. Но, если Вы, уважаемый, хотите узнать о действительной причине этого наводнения и о том, что грозит всем нам в ближайшем будущем - милости просим к нам на леденок.
- Сейчас, сейчас - только поудобнее здесь плот пристрою, - добродушно проворчал Бомбадил.
- На что вы его пригласили? На лед... ледн... - пытался выговорить незнакомое слово Морен.
- На леденок. - повторил Морос. - Ну, неужели же у Вас здесь леденка? А то, кажется я сейчас загорюсь от этой жарищи.
- Бр-р-р, - поежился Морен. - Н-нет у меня никакого леденка. Разве что чаек.
Морос провел рукой по лбу, на котором обильно выступили холодные водные капли.
- Ох, слышал об этом чайке. Для нас выпить кружечку чайка, все равно что для Вас - кружку расплавленного метала. Так и остался Морос без леденка, а Морен - без чайка. Вскоре через окно перегнулся, и снова широко, приветливо улыбнулся Том Бомбадил. Только он ступил в эту комнату, как снял с головы свою ярко-синею шляпу, с щегольским пером; взмахнул ею в воздухе, и тут же низко раскланялся. Когда же Бомбадил выпрямился, то ударился головою о потолок - он был настоящим великаном; ну, по крайней мере, для хоббитского жилья.
Бомбадил потер лоб, и тут же сел в углу, достал из кармана увесистое, налитое яблоко, и принялся весьма и весьма аппетитно им хрустеть.
- Между прочим, яблочко, из Вашего, уважаемый хоббит, сада, - похвалил он Морена.
Меж тем наш герой, наш отважный Морен Тук, уж и не знал, что подумать. Столько необычайных событий, и все в один день - он ни раз уже щипал себя: думал - не проснется ли? Но нет - это не был сон.
Итак, Морос вкратце поведал Бомбадилу историю Ржавого Дракона; в конце же подтвердил все то, что предположила Любелия: некоторое время назад в одном из северных племен появился некий темный человек. Этому темному человеку очень быстро удалось захватить власть над племенем. И вот, этот некогда слабый народец быстро набрался силы, многие иные племена были покорены им, влились, и вскоре уже не мыслили своего существования, без служения загадочному пришельцу. Они заложили новый город: продолбили его во льду, неподалеку от Ржавой горы - гробнице Ржавого Дракона. И вскоре заклубился, темня небо, ядовитый дым; смрад расползся в некогда чистом воздухе. Невыносимый для Ледового Народа жар расползался от Ржавой горы. Не только в воздухе плыл он, но прожигал и ледяную толщу. Потоки талой воды хлынули - частью к северному морю; а частью - по Седым ущельям, к Югу.
На этом месте рассказ Мороса прервался: несмотря на всю свою выдержку, он никак не мог вынести лучей августовского солнца, которые из распахнутого окна плеснулись на его ледяной лик. Он отошел в тень, отдышался - ледяным платком вытер обильно выступивший ледяной пот.
- Что же Вы так мучаетесь? - осведомился Бомбадил. - Вот есть у меня для Вас подарочек.
И с этими словами, лесной волшебник вынул из своих воистину бездонных карманов сотканное из инея, тончайшее покрывало, протянул его Моросу.
- Вот - избавит Вас от нашей жарищи. Можете и под солнцем ходить... ну разве что в костер с этим ступать не советую.
- Премного благодарен. - Откланялся Морос, накинул покрывало себе на плечи, и продолжил свой рассказ. И поведал Морос о том, что льды еще только начали таять, и что, если они все растают - затопленным окажется все Среднеземье.
- Да. - кивнул Том, который докушал толи четвертое, толи пятое яблоко, и принялся за следующее. - Я уговорил Брендидуин, дух реки собрался с силами, усмирил свои притоки; быть может - пустил их какими-то иными руслами. Но вот надолго ли его хватит, если сверху довлеет вся масса Северных льдов?..
- Не знаю, но кажется, что ненадолго. - вздохнул Морос, и тут же быстро проговорил. - И мы не должны терять ни дня, ни часа, ни минуты. Предупреждаю: Седые Ущелья перегорожены рабами Ржавого Дракона, и именно поэтому мне пришлось добираться до вас вплавь.
- Подождите! Подождите! - вскочил Морен, и от нетерпения даже ногою притопнул. - Вы вот объясните, почему все таки меня выбрали? Откуда вообще про меня узнали?..
И вот что ответил на это Морос:
- Твое имя стало известно от Колдуна Льдов.
- Но почему, почему?.. - нетерпеливо перебил его Морен.
Тут к нашему хоббиту стремительно шагнула Любелия, и закрыла ему рот своей маленькой ладошкой.
- Твой пра-пра-пра-пра-прадед Бук Тук путешествовал в Северные земли.
- У-у-у, - утвердительно закивал Морен.
- Там ему довелось свершить немало славных деяний, на которых не стану сейчас останавливаться. У нас еще помнят этого отчаянного искателя приключений. Помимо прочего, между прочим, он освободил волшебницу Зиммию, которая была заточена в ледяной глыбе, еще тысячу лет назад. За свои подвиги Бук-Тук, никогда не брал никаких наград, а тут так ему приглянулось ожерелье, которое висело на шеи Зиммии, что он и попросил его. На это ответила Волшебница: "Ну - это вовсе и не награда, а избавление - именно из-за Ожерелья я столько лет статуей замороженной простояла".
- У-у-ух!!! У-У-У-У-УУХХ!!! - глаза Морена аж из орбит вылезли - настолько ему было интересно.
- Итак, Бук-Тук забрал ожерелье; и, насколько нам известно, так и оставил у себя - оно находиться в этом холме.
- Ну как же, - усмехнулась Любелия. - Это ожерелье у меня на шее. Мне его Морен два года назад подарил. Еще рассказывал, что во время ночной прогулки, встречался на тропе с назгулом, и в поединке одержал победу.
- У-ууу, - покраснел от смущения Морен, и выдохнул из- под ладошки. - Можшшшет мнешжшш пршшнилошшш.
- А я, пока сюда плыла, все думала: что же мне с этой "радостью" делать? Ожерелье потяжелело, словно волшебное колечко, которое от своего носителя избавиться желает. Но ничего - не беспокойтесь - донесла - вот "подарочек" Морена. Принимайте свое достояние. И с этими слова Любелия сняла с шеи дивной красы ожерелье, которое состояло из голубоватых бусин, скрепленных тончайшими серебристыми нитями. В центре ожерелья сиял чистейший, ничем незамутненный камень, который можно было бы принять за сгустившийся горный воздух, если бы время от времени не проявлялись в его глубинах легчайшие, словно звездный свет образы - образы, за которыми невозможно было уследить - настолько быстро они исчезали.
- Да - это оно Ожерелье Снов. - проговорил Морос, однако ожерелье не принял, и тут же пояснил причину. - Для нас, жителей льдов, в этом прекрасном ожерелье проклятье: стоит прикоснуться к нему, и тут же постигнет участь той самой Волшебницы, которую спас Бук-Тук. Надену его и тут же обращусь в ледяную статую. А эта статуя при вашей-то температуре быстро превратится в лужицу.
- Апшш! Апшш! Апшшш! - тут Морен так разволновался, что даже укусил у Любелии ладонь, за что получил подзатыльник. Но что там подзатыльник! Морен настолько был увлечен рассказом Мороса, что уж ничего не замечал. Теперь он мог говорить свободно!.. А глаза его так и сияли. От волнения у него даже язык заплетался.
- У-ух, так значит При-и-иключ-ен-лючение! Уххх!.. Я согласен!.. Выходим сейчас же?!..
- Да. Если ты согласен.
- Ну, конечно же!
- Ну, да - так мы тебя и отпустили! - уперла рука в бока Любелия. - Без меня - ни шагу. Ты по нашим тропкам путешествовать хорош, а в настоящем Путешествии пропадешь.
- Так или иначе - я пойду! - воскликнул Морен, однако ж сам чуть не заплакал от обиды.
- Пойдешь. Но я пойду с тобою.
- Пожалуйста, пожалуйста. - быстро проговорил Морен, и вновь обратился к Моросу. - Ну так а что же мы должны будем сделать с этим ожерельем? Дайте-ка я угадаю: на шею Ржавому Дракону надеть, чтобы он в ледышку обратился?
- Нет. - отвечал Морос. - Ведь Ржавый Дракон порождение Моргота, а не Ледяных Земель. Да, кстати сказать, никто из нас еще Ржавого Дракона и не видел, так что, возможно, он еще не совсем проснулся. Нет, Ожерелье Снов, должно быть водружено на Северный Пик.
- Северный Пик! - воскликнул Морен. - Я слышал это Сказание. Этот Северный Пик - ничто иное, как основание Столпа Света, который был разрушен Морготом, когда... Да, впрочем - это сейчас не важно. Известно только, что столп этот находится на самом-самом крайнем севере. Это высочайшая из всех вершин Среднеземья, и даже могучим орлам-владыкам, не возможно достигнуть его вершины. Ну, так, по крайней мере, говориться в этом Сказании. Мы то достигнем, правда?..
Морос пожал плечами, вздохнул:
- Не знаю, не знаю, но мы должны. Если мы не сможем, то все это: - он указал в распахнутое окно. - Все это будет затоплено. Погибнут хоббиты, люди, а также - те немногие эльфы и гномы, которые еще остались среди этих лесов да полей. Те, кто успеет бежать, кто расселится на оставшихся возвышенностях - судьба их будет еще горше: ведь придет Ржавый Дракон, да во всей смрадной мощи.
- Ну, довольно о мрачном! - махнула ладошкой Любелия. - Итак ясно, что если мы не дойдем, то все, что любо нашему сердцу, будет уничтожено. Итак, кто же участвует в нашей кампании: перво-наперво Морен Тук, за которым нужен глаз да глаз - стало быть - я вторая. Ну, Морос, само-собой - не останется же он в Хоббитании. Нет - наш край хоть и дружелюбный, и гостей (только нечастых) здесь любят, покажется для Мороса через чур жарким.
Так-так, горький рок? Не забыть бы взять пивную кружку!
Не наступить на развязанный шнурок, да хлеба иметь
полушку.
Том, оставит милый дом. Потому скажу Вам:
Вместе, вместе мы пойдем. Силы я пути отдам.
Да - пришла пора шагать, от родимой печки,
Златеница - не рыдать, не помогут тут словечки.
Старый Том, супруг все ж твой, и вернусь я к милой,
Нет - не долго быть одной - я вернусь к любимой.
Есть же вот беда лихая - отогнать чтоб на века,
Чтобы утром ты, мечтая, провожала облака:
Старый Том, пойдет тропою - сильны его ноги!
Но вернусь, усталость смою - позабыв дороги.
Надо ли объяснять, что это Том Бомбадил решил к ним присоединиться? Вот уж дело действительно удивительное, невиданное: никогда и нигде, даже в самых давних летописях не говорилось, чтобы он покидал свою Древлепущу. Это был действительно его лес: в нем он знал каждое дерево, каждый кустик, каждую кочку. Деяния большого мира мало его интересовали. Достаточно вспомнить, что, в гостях у него был и сам Фродо, с Кольцом. Бомбадил встретил его, угостил, проводил до границ своих владений, от Нежити помог избавиться, но дальше: Дальше вернулся в свой родной дом, да и жил в нем, поживал, со Златеницей не тосковал, до тех пор, пока не окончилась Война Кольца. Впрочем, и после того как Война закончилась, он из леса не выходил, и никто не слышал, чтобы он собирался, например уходить с Эльфами на Запад.
Невозможно передать ту радость, которая охватила тогда Морена! Он едва ли не до самого потолка подпрыгнул, и наверное в пляс пустился бы, если бы только не опасался повредить книги, которыми все кругом было буквально завалено.
Меж тем наводнение уже почти совсем прошло. Как и говорил Бомбадил, Брендедуин собрался с силами и смог унять напор северных вод. Вода спала, уже почти совсем вернулось в прежнее русло, и теперь весь мир - вымытый, блистал ослепительными, свежими красками. Казалось, что это не поздний, уставший Август, но полный сил красавец Апрель. Плот опустился на землю, лесное зверье сошло с него, и, надо сказать, весьма существенно потоптало сад Морена. Нет - хоббит совсем не сердился на зверей, он пребывал в том благодушнейшим настроении, когда можно простить все и всякого. Он был просто Влюблен. Влюблен в предстоящее Приключение.
Эх, если бы только Морен знал, сколько бедствий, сколько смертельных опасностей поджидает его в этом Приключении!.. Впрочем, если бы даже и знал - не размышлял бы ни мгновенья.

* * *